Общественное мнение, кстати, у Зеленского изначально было. А вот дискурс даже не проклюнулся. Вместо него было какое-то аморфное желание «сделать усем хорошо» и показать, что Вова лично очень-очень хочет мира, просто из штанишек выпрыгивает. А как этого мира добиться и как он вообще должен выглядеть – это даже и не слишком важно.
Поскольку о большой политической сделке с места в карьер речи идти не могло, уж больно много чего Вова наговорил до выборов, да и вообще, кабы чего не подумали, был выбран единственный остающийся в распоряжении подход – попробовать пригладить неприглядную действительность Донбасса путём некоторых смягчений гуманитарной ситуации. Попросту говоря, облегчить жизнь людям. Ну там, по пунктам пропуска договориться, войска кое-где развести, экономическую блокаду ослабить, пленных поменять. А так как другой Вова от безысходности готов ухватиться за любую, даже самую куцую возможность продвижения слива, в декабре мы все лицезрели душераздирающее зрелище «саммит нормандской четвёрки в Париже».
Проблема в том, что так называемая тактика маленьких шагов – это не альтернатива политическому урегулированию. Она не может происходить вместо согласования политических подходов, а может только воплощать уже достигнутый компромисс в принципиальных вопросах.
А в принципиальных вопросах за прошедшие годы между сторонами конфликтами образовалась буквально пропасть. Настолько широкая, что даже идея «облегчить жизнь людям» не является для украинского политикума неоспоримым благом. Потому что в украинском информационном пространстве до сих пор окончательно не решены вопросы, а «наши» ли это люди (для Украины), а люди ли это вообще, и если облегчать им жизнь, то для чего и за какую цену. Поэтому, если Зеленский действительно хотел продвинуться на гуманитарном треке, ему сначала надо было чётко и внятно заявить, что на Донбассе живут «наши люди», которым Украина обязана облегчить жизнь, чтобы они хотя бы от неё не шарахались. Если перевести с простого языка на политический, нужно было сформировать идентификационные параметры урегулирования.
Но в том и дело, что как раз это и является самым сложным в конфликтах идентичностей, коим является вся Русская весна в целом. Признать допустимость и легитимность условной «восточной» идентичности – для любой постмайданной власти это будет поворотным моментом, своеобразной точкой невозврата. Именно признание идентичности, а не выборы в местные органы власти отдельных районов или изменение конституции. Потому что от этого всё отталкивается и на этом строится вся конструкция конфликта. Даже признание того, что на Донбассе живут «наши люди», но обманутые российской пропагандой, уже в корне отличается от типичного хунтовского «никаких переговоров с сепаратистами!». Если это «наши люди», то с ними хотя бы можно разговаривать, что само по себе радикально меняет ситуацию.
Чисто гипотетически, возможность такого поворота у Зеленского была. И связана она была с легитимацией минских соглашений в украинском политическом поле. Не как пакета конкретных мер, а как общего подхода, на котором они изначально основывались и который можно фигурально выразить «на Донбассе в общем-то тоже люди, Кремль их нам и так отдаёт, только просит не сильно бить, хотя бы поначалу». Всего-то навсего достаточно было открыто признать, что минские соглашения на самом деле – не зрада, а перемога, и мы их реализуем, потому что нам это выгодно (что, в принципе, вполне соответствует действительности). А там уже кремлёвская челядь сама бы поднесла всё на блюдечке. Но нет, вместо этого Вова начал мычать что-то невнятное, как ему минские соглашения не нравятся, как ему трудно менять конституцию… Да какая разница? Скажи принципиальное «да», а потом меняй содержание по ходу, в Кремле-то уже давно «лягли и просють»!
Поскольку этого не случилось, тактика маленьких шагов ожидаемо быстро застопорилась. Телега предсказуемо не повезла лошадь. Потому как если общая логика непонятна и не артикулируется властью чётко и решительно, каждый подобный шаг начинает интерпретироваться политическими игроками в русле своих интересов и, разумеется, исходя из худших предположений. Особливо в укротеррариуме, где зрада виднеется из-за каждых кустов.
На этом в эпопее «миротворчество от Зеленского», в целом, можно было бы ставить большую и жирную точку и не обращать внимание на дальнейшие трепыхания клоунов.
Но в последние недели в донбасском урегулировании и украинском направлении в целом наметились какие-то странные шевеления, которые вроде бы и должны что-то означать, и ни в какие логически схемы с ходу не укладываются, оставляя недоуменные вопросы в духе «Что это было?».
Вот что это было на днях в виде интервью Поклонской и Гиркина Гордону, впопыхах объявленных коварной спецоперацией агента неведомых спецслужб? Или для чего понадобился срочный визит Козака в Берлин? И почему в это же время были обнародованы записи разговоров Байдена с Порошенко?
Попробуем наметить одну небесспорную, но, на мой взгляд, весьма вероятную версию событий.
Сначала – интервью. Гордон, как известно, – рупор (пост)советской еврейской номенклатуры. Играя неизменно на стороне свидомитов и тиражируя русофобские взгляды на ностальгирующую по временам единой страны публику, Гордон оставался во многом чужим для базовой свидомой тусочки, кучкующейся вокруг посольств, грантов, фондов и медиа. Зато его с самого начала запустила и прочно удерживала на плаву еврейская клика «коллективного Кобзона».
Что у этой клики может быть общего с Поклонской и Гиркиным?
То, что 1 марта в московском Гостином дворе отмечали свадьбу Наташи Малофеевой – любимой дочери председателя совета директоров группы компаний «Царьград» Константина Малофеева и Леонида Мардера, сына экс-заместителя министра связи Наума Семеновича Мардера.
Кстати, из отполированного до блеска интервью Гиркина, которому Гордон устроил довольно тёплый приём, в глаза бросились всего несколько отличных от обычной гиркинской риторики тезисов. И один из них – подчёркивание того факта, что Малофеев был против его похода на Донбасс.
Но затевалось ли это интервью только ради данного тезиса? Вряд ли.
Здесь контекст шире. И включает он ещё и упомянутый визит Козака в Берлин, назначение нового посла США на Украине и публикацию «плёнок Байдена».
Выдвинем пока следующую гипотезу. Мировая повестка дня сейчас задаётся двумя взаимосвязанными процессами – избирательной кампанией в США и возможным американо-китайским противостоянием из-за пандемии коронавируса. В рамках какого-то из этих процессов (скорее всего второго) Трампу могут в том или ином виде понадобиться услуги Путина, и между Кремлём и Белым домом идёт торг в отношении условий и масштаба участия РФ в антикитайской кампании США.
Вполне вероятно, что в рамках этого торга Кремль выдвинул в качестве условий смягчение или снятие санкций, для чего требуется срочно добиться хотя бы каких-нибудь подвижек в донбасском урегулировании. Вероятно, что Белый дом какую-то отмашку на нечто подобное дал, отсюда и назначение весьма необычного посла с опытом урегулирования конфликтов. Скорее всего, достигнуто какое-то принципиальное согласие, но его практическую конфигурацию ещё нужно выработать.
Проблема в том, что согласованные в марте контуры подобной конфигурации – проекты Консультативного совета с участием представителей ОРДиЛО – были благополучно торпедированы Киевом с молчаливого согласия Берлина и Парижа. Причём всё произошло в довольно нелепой форме, когда сначала вроде согласовали с Ермаком, а затем отозвали под давлением «общественности», то есть тусовки Порошенко и соросят. Вот Козаку и приходится в разгар эпидемии лететь лично и узнавать, а на каких условиях Берлин со своей стороны готов принять слив так, чтоб уже быстро и наверняка, и не пойти на попятную под давлением хора соросят. Время не ждёт. До выборов в США остаётся меньше полугода…
А чтобы урезонить Порошенко и на время связать ему руки, вбросили «плёнки Байдена» и оперативно возбудили дело. Самому Байдену от этого вреда немного, вряд ли его избирателям так уж важно, требовал ли он отставки Шокина или нет. А вот Свину придётся на время отвлечься от чрезмерно бурной спойлерной активности.
Если эта гипотеза верна, то шансы у описанной схемы всё равно выглядят не слишком оптимистично, по той же причине, по которой провалилась тактика маленьких шагов Зеленского: отсутствия внятного политического подхода, лежащего в основе потенциальных договорённостей и чётко артикулированного всеми сторонами.
Для реализации подобного замысла Гордон вполне мог выводить в эфир бывших главных лиц Русской весны, но он должен был твёрдо заявить о намерении представить альтернативную, но имеющую право на существование точку зрения на текущий конфликт, а не ёрзать и оправдываться какой-то нелепой спецоперацией. Так же, как Зеленский должен был твёрдо заявить о выигрышности минских соглашений для Украины. Но вместо этого происходит какой-то фарс с вбросом компромата на всех и каждого, который никак не меняет общего информационно-политического контекста.
Это даже не тактика маленьких шагов, это тактика одного микроскопического шага вперёд с немедленным резким откатом назад. Так дела не делаются.
И над всем этим довлеет один глобальный вопрос: а какова позиция верхушки ПЧА относительно подобных схем? Насколько реален конфликт с Китаем, или это только личная инициатива агента Дональда? И какова роль самого агента Дональда в грядущих раскладах? Нужен ли он ещё службистской мафии? Вот это пока совершенно не очевидно.